火曜日:ロシア語旅行、2021年のロシア外交戦略No3(8週連続)

 

前回はこちら

 

 

РОССИЙСКИЙ СОВЕТ ПО МЕЖДУНАРОДНЫМ ДЕЛАМ

 

ロシア外交評議会

 

 

Обращу внимание: дверь для переговоров с США держится открытой при системном ухудшении отношений с Европой и вообще падения к Европе интереса.

 

欧州との関係が組織的に悪化し、欧州への関心が総体的に低下している中で、米国との交渉の扉が開いたままであることに注目したい。

 

 

Потенциал проевропейской группы влияния в России со времен Николая II Романова не был так низок. На месте идеи стратегического партнерства с Европой зияет катастрофический вакуум и что (и кто) его заполнит, — важнейший вопрос, который одновременно будет и ответом.

 

ロシアにおける親ヨーロッパ的な影響力を持つグループの可能性は、ニコラス2世ロマノフの時代からそれほど低くはない。ヨーロッパとの戦略的パートナーシップのアイデアの代わりに、破局的な真空があり、何が(誰が)それを埋めるのか - 最も重要な質問、それは同時に答えとなるであろう。

 

 

 

Андрей Кортунов:

 

アンドレイ・クルノフ

 

 

Что такое внешняя политика и для чего она нужна?

 

外交政策とは何か、何に使われるのか。

 

 

Главная задача внешней политики любого государства — вписаться в окружающий мир, не теряя себя. Можно занять позицию «не будем прогибаться под изменчивый мир, пусть он прогнется под нас». Позиция достойная, но история показывает, что платить за нее приходится дорого. Классический пример — четверть века самоизоляции Японии периода Токугавы и потом 50 лет огромных усилий эпохи Мэйдзи, чтобы вернуться в мир, с большими потерями в виде неравноправных договоров. Циньская империя Китая, начиная от императора Канси, — пример того, как много приходится платить за попытки отгородиться от внешнего мира, отключиться от международной системы. Тут уже потребовалось не полвека, а целое столетие усилий (со второй половины XIX века до второй половины XX века), чтобы вернуть утраченные позиции. Кстати, вспоминая историю Китая, интересно сравнить циньскую и романовскую династии. Петр I взял курс на открытость Европе, и Российская империя за два века превратилась в ведущую европейскую силу. Канси, величайший император циньской династии, взял курс на самоизоляцию, и Китай практически потерял свою независимость в конце XIX века.

 

あらゆる国家の外交政策の主な任務は、自分自身を失うことなく世界に溶け込むことである。変化する世界の下では曲げないで、私たちの下で曲げよう」という立場をとることができる。立場は立派だが、歴史を見ればその分お金がかかる。古典的な例としては、徳川時代の四半世紀の日本の独断と、その後の明治の50年間の復帰努力が、不平等条約という形で大きな損失をもたらしたことが挙げられる。康熙帝をはじめとする中国の清帝国は、国際システムから切り離すために外界から孤立しようとしたことで、どれだけの代償を払わなければならないかを示している。すでに半世紀どころか100年かけて(19世紀後半から20世紀後半まで)失われた立場を取り戻す努力をしてきた。ところで、中国の歴史を思い出してみると、秦王朝とロマノフ王朝を比較してみるのも面白いのではないだろうか。ピョートル1世はヨーロッパに開かれた道を歩み、2世紀のロシア帝国はヨーロッパをリードする勢力となった。清の最大の皇帝である康熙は自己破産の道を歩み、19世紀後半には中国は実質的に独立を失った。

 

 

Но в мир нужно интегрироваться, не потеряв себя. Что значит «потерять себя»? Это утратить свои национальные особенности, культуру, уклад жизни, утратить национальные сравнительные преимущества, превратиться в один из объектов, а не субъектов международных отношений. В некоторых случаях «потерять себя» может означать угасание этноса как такового. Ведь не только люди смертны, но и народы тоже. Во многих странах Центральной и Восточной Европы мы видим массовую эмиграцию, депопуляцию, стирание национальных особенностей, вытеснение национальных языков в бытовую сферу — всё вместе и значит «потерять себя».

 

しかい、自分を見失うことなく、世界に溶け込まなければならない。自分を見失うとはどのようなことか?それは、自分の国の特徴、文化、生き方を失うこと、自分の国の比較優位性を失うこと、国際関係の対象ではなく、対象になることを意味する。場合によっては、「自分を失う」ということは、そのような民族の消滅を意味することもある。結局のところ、人間だけではなく、人も人間である。中欧・東欧の多くの国では、大量の移民、過疎化、国民性の抹殺、日常生活の中での国語の変位などが見られるが、これらはすべて「自分自身を失う」ことを意味する。

 

 


Арег Галстян:

アレグ・ガルスタヤン

 

 

Концерт суверенных демократий

 

主権民主主義のコンサート

 

 

Эти две цели определяют баланс между развитием и безопасностью, между либерализмом и консерватизмом. Стремление интегрироваться в мир предполагает развитие как высший приоритет. На этом всегда стояли либералы. Стремление защитить и сохранить себя предполагает акцент на безопасности, а задачи развития подчиняются той же безопасности, понимаемой широко. Такая точка зрения ближе консерваторам.

 

この二つの目的は、開発と安全保障、自由主義と保守主義の間のバランスを定義している。世界に溶け込みたいという願望は、開発が最優先事項であることを暗示している。リベラルはいつもこれに立っている。自分自身を守りたい、保全したいという願望は、安全保障を重視することを前提としているが、開発目標は、広く理解されている同じ安全保障に従うことを前提としている。この見解は保守派に近い。

 

 

Конечно, развитие и безопасность как цели внешней политики взаимосвязаны, но все-таки не тождественны друг другу. Соотношение между ними меняется постоянно, и универсального баланса для внешней политики всех стран и народов не существует.

 

もちろん、外交政策の目標としての開発と安全保障は相互に関連しているが、互いに同一ではない。彼らの関係は常に変化しており、すべての国や民族の外交政策に普遍的なバランスはない。

 

 

Сегодня мы проходим через продолжительный период деглобализации. Он начался не в этом году, и даже не несколько лет назад. Переломной точкой, по мнению многих экспертов, следует считать глобальный финансовый кризис 2008 года. Компания DHL ежегодно составляет индекс глобальной связанности государств, выделяет 4 параметра глобализации: объемы международной торговли, уровень прямых зарубежный инвестиций, уровень международных миграций и объем трансграничных информационных потоков. В 2008–2009 гг. фиксировался первый откат глобализации. Потом восстановление первых двух параметров шло очень медленно; они вернулись к докризисным показателям только в 2013 г. С 2016 г. (а не 2020) началось новое падение этих показателей.

 

今日、私たちは脱グローバル化の長い期間を経ている。今年からではなく、数年前にもなかった。多くの専門家は、2008年の世界金融危機を転機と考えるべきだと考えている。DHLでは毎年、各国のグローバルな接続性を示す指標を作成しており、国際貿易量、海外直接投資、国際移動、国境を越えた情報の流れの4つのパラメータを区別している。2008年から2009年にかけて、グローバル化の最初の挫折が記録された。その後、最初の2つのパラメータの回復は非常に遅く、2013年まで危機以前のレベルには戻らなかった。2016年以降、最初の2つのパラメータは回復が遅く、2013年まで危機以前の水準に戻ることはなかった。2016年から(2020年ではなく)、これらの指標の新たな下落が始まった。

 

 

Вся глобализация последних пяти лет держалась на увеличении
миграционных потоков (вспомним европейский миграционный кризис 2015–2016 гг.) и на повышении объемов трансграничных информационных потоков. В ближайшем будущем будем наблюдать снижение трансграничной активности во всех сферах, за исключением информационной, что создает свои проблемы. Фактически продолжается виртуальная глобализация при нарастании деглобализации в «реальном» измерении. Происходит очередная революция растущих ожиданий на фоне сокращения реального международного сотрудничества и снижения возможностей — как для «догоняющих» государств, так и для отдельных людей.

 

過去5年間のすべてのグローバル化は、移民の流れの増加(2015-2016年の欧州の移民危機を思い出してください)と、国境を越えた情報の流れの量の増加に保たれてきた。近い将来、情報を除く全ての分野で国境を越えた活動が減少していくことが予想されるが、それはそれで問題がある。実際には、「リアル」の次元での脱グローバル化が進み、バーチャルなグローバル化が続いている。実質的な国際協力の衰退と「追いつく」国家と個人の機会の減少を背景に、期待が高まるもう一つの革命が起きている。

 

 

«Ножницы» между ожиданиями и возможностями расходятся со всеми сопутствующими политическими рисками.

 

期待と機会の間の「ハサミ」は、すべての付随する政治的リスクとともに分岐しする。

 

 

Есть и другие процессы, отражающие системный сбой в международных отношениях: снижение уровня безопасности на глобальном и региональном уровнях, ускорение неконтролируемого развития опасных военных технологий, кризис государственности и рост числа «неудавшихся государств», подъем национализма и популизма внутри отдельных стран. В условиях деглобализации и неопределенности российская политика оказывается достаточно эффективной.

 

国際関係のシステム的な失敗を反映するプロセスとしては、他にも、世界レベルおよび地域レベルでの安全保障レベルの低下、危険な軍事技術の無秩序な開発の加速、国家の危機と「破綻国家」の増加、各国内でのナショナリズムとポピュリズムの台頭などがある。脱グローバル化と不確実性の状況下では、ロシアの政策は非常に効果的であることが証明されている。

 

 

Россия имеет возможность играть в «высшей лиге» мировой политики даже и тогда, когда ее ресурсный потенциал для такой игры недостаточен. Эта ситуация деглобализации и неопределенности, которая скорее всего сохранится еще какое-то время, создает дополнительные сравнительные преимущества для России и её внешней политики.

 

ロシアには、そのようなゲームのための資源ポテンシャルが不足していても、世界政治の「トップリーグ」で勝負するチャンスがある。このような脱グローバル化と不確実性の状況は、しばらくは続くと思われるが、ロシアとその外交政策にとっては、さらなる比較優位性を生み出している。

 

 

В чем состоят эти преимущества? Россия отошла от либеральной модели политического развития, освободившись от многих ограничений, присущих этой модели. У нас высоко централизован процесс принятия решений во внешней политике, практически отсутствует система сдержек и противовесов, отсутствует также и политическая конкуренция (которая неизбежно замедляет принятие решений и подрывает последовательность и преемственность внешнеполитической стратегии). У российского руководства есть способность к оперативной концентрации ресурсов на приоритетных направлениях, есть инструменты эффективного манипулирования или, скажем мягче, формирования общественного мнения, готовность иметь дело с партнерами, с которыми не каждый захочет связаться.

 

これらのメリットは何であろうか?ロシアは政治発展のリベラルモデルから離れ、このモデルに内在する多くの制限から解放された。外交政策の意思決定プロセスは高度に中央集権化されており、チェック&バランスはほとんどなく、政治的な競争もない(これは必然的に意思決定を鈍らせ、外交政策戦略の一貫性と継続性を損なう)。ロシアの指導者は、優先分野に迅速に資源を集中させる能力があり、効果的に世論を操作したり、控えめに言っても世論を形成したりするためのツールを持っており、誰もが接触したくない相手にも対応できる準備ができている。

 

 

К сожалению, многие из этих особенностей, дающих нам преимущества во внешней политике, одновременно создают проблемы для развития экономики и социальной сферы. Поэтому утверждения о том, что «во внешней политике у нас всё хорошо, надо только немного подкрутить экономику», вызывают сомнения, поскольку наши внешнеполитические успехи и внутриполитические проблемы растут из одного корня.

 

残念ながら、これらの特徴の多くは、外交政策上の優位性を与えてくれると同時に、経済・社会の発展のための問題を生み出している。したがって、「外交政策は問題ない、経済を少しいじればいい」という発言は、外交政策の成功と国内の問題が同じ根っこにあることに疑念を抱かせる。

 

 

В любом случае, для российской внешней политики сейчас сложились благоприятные международные условия. Вопрос, который важен для определения будущего этой политики (ее возможностей и ограничителей) — это вопрос о том, каким будет мир, через 3 года, 5 лет, 10 лет. Собственно, это и есть главный и самый принципиальный вопрос дискуссии между консервативным мейнстримом и ныне маргинальными либералами. Консервативная точка зрения, как я ее понимаю, состоит в том, что происходящее сейчас разрушение взаимозависимости, откат глобализации и подъем национализма — это надолго, возможно — до середины века и даже до конца века. Если это так, то во внешней политике не нужно ничего менять, поскольку наши сравнительные преимущества будут успешно работать на всю обозримую перспективу.

 

いずれにしても、ロシアの外交政策に有利な国際情勢が整った。この政策(その能力と限界)の将来を決める上で重要なのは、3年後、5年後、10年後の世界がどうなっているかという問題だ。実際、保守主流派と現在の限界リベラル派との間の議論では、これが主であり、最も根本的な問題である。私が理解している保守的な視点では、現在の相互依存の破壊、グローバル化の反動、ナショナリズムの台頭--それは長い間、おそらく世紀の中盤、さらには世紀末まで続くのではないでだろうか。もしそうであれば、私たちの比較優位性は予見可能な限りずっとうまく機能するので、外交政策で何かを変える必要はない。

 

 

Противоположная точка зрения состоит в том, что хотя мы сегодня наблюдаем откат от глобализации, торможение тенденций к объединению человечества, но эти откат и торможение ненадолго. Если анализировать длинные циклы Кондратьева и соответствующие им длинные циклы в развитии международной системы, то напрашивается вывод, что сегодня человечество подходит к низшей точке управляемости мировой системы, к естественным пределам дезинтеграции, хаотизации, кризиса международного права и международных институтов.

 

反対意見としては、今日はグローバル化の後退、人類統一に向けた動きの鈍化が見られるが、この後退、鈍化は長くは続かないということである。コンドラチエフの長いサイクルとそれに対応する国際システムの発展の長いサイクルを分析すれば、今日、人類は世界システムの制御性の最低点、崩壊の自然限界、カオス、国際法と国際機関の危機に近づいていると結論づけなければならない。

 

 

Когда именно мир достигнет этой точки? Когда начнется процесс «глобализации 2.0», то есть не возвращения к старой глобализации начала века, а запуска новой глобализации?

 

正確にはいつになったらこの世界に到達するのだろうか?「グローバリゼーション2.0」のプロセス、すなわち、今世紀初頭の古いグローバリゼーションへの回帰ではなく、新しいグローバリゼーションが始まるのはいつになるのだろうか。

 

 

Первая возможная точка перелома — середина 2020-х гг. — то есть начало быстрой смена поколений элит в ведущих странах мира Выборы 2024 г. в США будут более важными, чем выборы 2020 г. То же относится к большинству крупных стран Европы. Возможно, революция поколений затронет Китай, Индию и Россию.

 

最初の可能性のあるターニングポイント-2020年代半ば-つまり世界の主要国のエリートの世代交代が急速に始まる アメリカの2024年の選挙は、2020年の選挙よりも重要になるだろう。ヨーロッパのほとんどの主要国でも同じことが言える。おそらく、世代交代は中国、インド、ロシアにも影響を与えるだろう。